"ТШО (оператор Тенгиза "Тенгизшевройл", - Авт.) до конца срока постарается максимально легкую нефть выкачать. После чего останется очень сложная для извлечения нефть, которая потребует применения новейших технологий. И Казахстан сам будет вынужден просить Chevron остаться и разрабатывать дальше", – в начале января 2023 года говорил исполнительный директор общественного фонда Energy Monitor Нурлан Жумагулов.Но сейчас разговоры идут о другом – если нефтегазовые транснациональные гиганты останутся, а контракты по Карачагану и Кагашану истекают в 2037-м и в 2041 годах, то на каких условиях?
Это стало предметом обсуждения в одной из дискуссий на прошедшей в Астане 1-3 ноября международной конференции "Формирование многополярного мира и траектории развития Центральной Евразии", организованной Фондом Горчакова.
Нефтегазовый аналитик, член общественного совета Минэнерго Олжас Байдильдинов, не первый год поднимающий вопрос о необходимости пересмотреть кабальные условия заключенных в 90-е контрактов, привел примеры из истории, когда подобные договоры менялись как пользу страны-владельца природных ресурсов, так и во вред. Но он также сказал, что у Казахстана есть три варианта изменить текущую ситуацию.
- Я, возможно, одним из первых сказал, что вообще в любой стране новая власть имеет моральное право для пересмотра таких контрактов. Это было и в Российской Федерации, и в странах даже Персидского залива, на которые мы ориентируемся. В 70-е годы эти страны пересмотрели контракты, причем условия по ним были даже более кабальные, чем у нас. Бахрейн, если я не ошибаюсь, заключал контракты разработки своих месторождений вообще на 75 лет. Но они в 70-е пересмотрели, поэтому они такие богатые. Есть, конечно, примеры и не очень хорошие в виде Ирана, Венесуэлы, Ливии, которая у всех на слуху. Есть Судан, который в результате какой-то спецоперации вообще разделили на две страны. И я бы не исключал этот сценарий для Казахстана – экономический сепаратизм на западе страны есть, при определенной поддержке это также может быть угрозой для целостности страны, — отметил в своем выступлении эксперт.
По его словам, транснациональные операторы крупнейших казахстанских месторождений имеют в Казахстане сверхльготы – НДС 0% на ввоз товаров и оборудования для проектов.
- То есть ни один казахстанский или российский производитель конкурировать с ними не может, потому что они ввозят его по нулевой ставке НДС. Отсутствие экспортно-таможенной пошлины (ЭТП) при экспорте. То есть изначально того, чего не было в контрактах и в законодательстве 90-х, его не может быть и после. Когда в 2012 году Казахстан ввел ЭТП, цены были высокими, больше 100 долларов за баррель, все недропользователи платили ЭТП, она составляла 20-40 долларов за тонну, киты не платили. На текущий момент казахстанский бюджет недополучает где-то около 500 млн долларов в месяц только из-за того, что они не платят экспортно-таможенную пошлину. Они ее и не собираются платить, в контрактах она отсутствует. В год это порядка 6 млрд долларов. На фоне 40-45 млрд долларов государственного бюджета это существенная сумма, — считает Байдильдинов.Он также добавил, что киты и не поставляют нефть на внутренний казахстанский рынок, она вся идет на экспорт.
- В этой связи я уже предлагал – коли уж мы не можем ввести ЭТП в отношении вывоза нефти из Казахстана, мы можем продумать, когда будет экспортно-таможенная пошлина на вывоз за пределы ЕАЭС, это все-таки не предусматривается контрактами. В этом случае киты могли бы поставлять нефть на переработку в РФ, а потом в виде готовых нефтепродуктов ее экспортировать. То есть поставляете нефть на переработку в рамках ЕАЭС и уплачиваете таможенную пошлину. Но это тоже предмет обсуждения, — говорит аналитик.
Он напомнил, что уже идут переговоры о продлении контракта по Тенгизу еще на 20 лет.
- Одним из первых вопросов в общественно-политической повестке Казахстана должен стоять, что контракт по Тенгизу вообще не должен быть продлен. Но американские компании хотят продлить контракт на 20 лет, 75% у них доля в этом контракте, и причем хотят продлить его на более льготных условиях, чем было до этого. Почему? Потому что месторождение якобы истощается. При этом, инвестиции в эти проекты превратились буквально в черную дыру, потому что в проект о будущем расширении было вложено, по мнению акционеров, 48,5 млрд долларов. Это, на секунду, 33 Бурдж-Халифа. Я открывал карту, показывал в программе, в СМИ, что ни на поверхности Атырауской области вблизи от месторождения, ни под землей в виде оборудования не может быть такой суммы физически, но она есть, и она будет вычтена из доходов от продажи нефти, — отметил в своем выступлении эксперт.
Для изменения текущих реалий есть, по мнению Олжаса Байдильдинова, три варианта.
Первый – перекрыть маршрут транспортировки нефти из Казахстана через КТК и поторговаться. Вариант болезненный, для Казахстана повлечет потерю налогов и рабочих мест. На время, разумеется. Но в условиях готовящегося с января 2025 года 15-го пакета антироссийских санкций такой вариант был бы возможен.
Второй – в виде налогообложения и в виде таможенных пошлин. Договоренности Казахстана с крупными проектами сохраняются, но страна входит в ЕАЭС, у которого уже другая граница. То есть теоретически можно перенести спор китов не на уровень Казахстана, а на уровень ЕАЭС, и уже там договариваться о вывозе сырья и ресурсов.
- Третий вариант, наиболее критикуемый — создать такие условия, чтобы киты продали свои доли, контрольные пакеты, перешли на общие условия. Но поскольку денег у Казахстана для этого нет, я оцениваю в сумму порядка 100 млрд долларов инвестиций в эти три проекта, реализовать можно за счет средств, замороженных в зарубежных юрисдикциях Российской Федерации. Безусловно, нужно еще, чтобы Российской Федерации это было интересно, но в целом на сегодняшний день это единственно возможный безболезненный, даже красивый вариант, как решить проблемы со стабилизацией действующих контрактов. При этом, для Российской Федерации были бы плюсы – мы прекрасно понимаем, что ее замороженные зарубежные активы вряд ли вообще разморозят. Можно создать совместно такие условия, при которых они (киты, — Авт.) будут готовы на это (продажу своих долей, — Авт.), и им это будет интересно. В том числе через экологический штраф, который на сегодняшний день есть (5 млрд долларов, оспариваемые в Верховном суде, — Авт.), в том числе через оспаривание расходов порядка 16,5 млрд долларов - на текущий момент Казахстан не признает по Кашагану и по Карачаганаку, - сказал Байдильдинов.
Кстати, третий вариант с втягиванием России во взаимоотношения Казахстана с транснациональными операторами уже был предметом обсуждения российскими экспертами. Ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности, эксперт Финансового университета при правительстве РФ Игорь Юшков комментировал эту идею как "красивую и логичную, но сложно реализуемую".
"Ее продвижение помогло бы Астане усилить свои позиции в переговорном процессе, тогда, как сейчас, торговаться с иностранными партнерами ей крайне сложно: последние весьма заинтересованы в сохранении многолетних кабальных отношений, когда основные деньги от разработки месторождений получают именно иностранные участники, но не бюджет. Во-первых, заключить новую большую сделку Казахстану выгоднее, потому что его переговорные позиции будут гораздо сильнее. Во-вторых, мы помним, как в 2022 году были перерывы отгрузки через КТК и, хоть причины и были связаны с техническими и природными факторами, эта ситуация показала, что в случае введения тотальных санкций против России Запад может лишиться не только российской, но и казахской нефти. Если же акционером будет Россия, то эти риски для Казахстана уходят. Россия будет заинтересована в том, чтобы и КТК нормально работал, и месторождения развивались, и казахская нефть экспортировалась. В этом плане Казахстан сможет получить более выгодные условия: больше денег от разработки этих месторождений и, по сути, гарантии нормальной работы в условиях политической турбулентности, политического конфликта", – отмечал эксперт весной 2024-го.А к тому, чтобы российские компании поменяли доли в казахстанских месторождениях на доли своих замороженных на Западе активов, Игорь Юшков относится скептически: вряд ли западные компании согласились бы на подобного рода обмен – их больше интересовал бы кэш.
Наконец, известна и позиция казахстанских властей по поводу действующих и будущих контрактов на недропользование с участием крупных мировых эксплуатантов.
"Сами условия соглашения были подписаны сообразно пониманию инвестиционных соглашений того периода времени. Видите ли, 30 лет тому назад было одно понимание: мы радовались приходу крупнейших иностранных компаний в нашу экономику, не было законов о привлечении иностранных инвестиций. На тот момент соглашение о разделе продукции казались вполне приемлемыми. Но сейчас менять правила игры было бы абсолютно противоестественно, я бы сказал, даже абсурдно с точки зрения долговременных интересов нашей страны. Но коррекция, безусловно, должна быть, и этим мы сейчас аккуратно занимаемся", – именно так высказался летом 2022-го Касым-Жомарт Токаев. И с тех пор свою позицию не менял.
Александра Алёхова, фото Армана Мухатова, tengizchevroil.com, angi.ru и скриншот видео конференции