Китай считает Казахстан серьезным партнером по космическим проектам

Это не шутка. И не сарказм. На прошлой неделе многие СМИ иронизировали о новости про подписание казахстанским Минцифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности меморандума с Китаем о строительстве совместной научно-исследовательской базы на Луне. По диагонали мнения общественности читались так, будто кризис-менеджмент Казахстана в период нехватки денег в бюджете решил пойти ва-банк и сделать вид, что все земные финансовые проблемы в стране уже закончились.

"Казахстан планирует внести значительный вклад в реализацию проекта по строительству МНЛС, включая разработку и запуск отечественного окололунного телескопа, проведение совместных научных исследований и участие в разработке новых технологий. Вклад Казахстана также будет включать укрепление научно-технической инфраструктуры и обмен опытом с китайскими специалистами", – вот такое сообщение было из министерства.

Известный авторитетный эксперт в области космоса и космических технологий, главный редактор портала cosmos.kz Нурлан Аселкан считает, что за политическими договоренностями по Луне между двумя странами стоят куда более приземленные практические цели, одна из которых – космодром «Байконур». А об этом в Минцифры ничего не говорили.

- Во время недавнего визита председателя КНР Си Цзиньпина в Астану был подписан целый пакет соглашений на космическую тему. Это три меморандума и одно соглашение. Первый меморандум гласит о присоединении Казахстана к проекту Международной научной лунной станции. Этот проект в свое время был инициирован Китаем и Россией, но сейчас Китай занимает там ведущие позиции, и поэтому проект считается в основном китайским, — прокомментировал эксперт.

По его словам, в мире уже существует альтернатива – так называемый проект Артемиды, инициированный США. В обоих проектах суть как раз в создании постоянно действующей базы на Луне и своего рода альянса из стран, которые будут осваивать Луну либо по китайской, либо по американской методологии.
- В американском проекте Артемиды насчитывается уже около 40 стран – европейские, Япония, Канада, Бразилия. В китайском пока 25 стран и организацией. Недавно в него вступил и Казахстан. Я полагаю, что подписанное соглашение носит характер рамочный, что-то типа вступления в ЕврАзЭС или ОДКБ с далеко идущими целями и без особой конкретики.

- А остальные?

- Они уже конкретные. Второй меморандум был подписан и регулирует отношения между Минцифры Казахстана и соответствующим министерством промышленности Китая, детализирует отношения. Третий меморандум интересный, о предоставлении китайским Агентством международного развития гранта на сумму 100 млн юаней на развитие совместных космических проектов. 100 млн юаней – это примерно 13,5 млн долларов или 40 млрд тенге. Наконец, четвертый документ – соглашение, регулирующее сотрудничество между нашим КазНУ им. аль-Фараби и Северо-западным университетом Китая в сфере подготовки космических кадров, разработки микроспутников и других технологий.
Международные обозреватели считают, что Китай масштабно пришел в Казахстан со своей космической тематикой и даже демонстрирует это предоставлением предварительных ресурсов – грант в 100 млн юаней-то невозвратный.

- И чем, по-вашему, вызван интерес Китая к Казахстану?

- На самом деле совместный «лунный проект» - это политический сигнал того, мы вместе с Китаем в космических программах. А самое интересное – то, что Казахстан получил грант и уже прокомментировал таким образом, что на эти деньги будет создан суперкомпьютер, который будет помогать в работе исследователям. И средства пойдут на создание совместной, как они говорят, метеоракеты.
Этот проект раньше назывался «Ракета-носитель сверхлегкого класса». Очевидно, безобидный термин «метеоракета» в итоге возник по просьбе грантодателя – чтобы не вызывать лишних вопросов, учитывая, что существуют различные режимы по ограничению передачи ракет и технологий. Хотя в скобках замечу, что Китай, как и Казахстан, не являются участниками этих режимов. Казахстан многие годы пытается вступить, а Китай считает это для себя делом ненужным. Поэтому и возникает, я предполагаю, плоскость взаимоотношений, которые не сильно афишируются — это помощь Китая в создании для Казахстана первой сверхлегкой ракеты, которая позволит нам сказать, что мы становимся серьезной космической державой.

- Страна, у которой в степи стоит целый космодром, уже теоретически держава. Начала бы использовать его в полную силу, стала бы практически...

- В том-то и дело, что уже определенное время обсуждается сотрудничество китайской частной компании Deep Blue Aerospace с казахстанским Национальным центром космических технологий. И в кулуарах после подписания меморандумов звучали мнения, что эта китайская компания, как и другие, заинтересована в приходе на «Байконур», в проведении там испытаний своих новых стартапов в виде носителей. И для Казахстана это тоже имеет значение – китайский МИД после подписания всех документов прокомментировал, что и Казахстан, и Китай обсудят коммерческие возможности космодромов друг друга.
Если прочитать между строк, я не думаю, что Казахстан сильно заинтересован в эксплуатации каких-то площадок на космодромах «Вэньчан» или «Цзюцюань». Более реалистичны планы китайских ракетных стартапов протоптать дорожку на «Байконур. И это также привлекло большое внимание, особенно международных экспертов. Потому что если китайские стартапы и компании найдут способ нормально, законно использовать какие-то площадки на «Байконуре», не задействованные в аренде у России, то будем считать, что китайская инициатива в первой степени пробила «стену аренды» и позволила «Байконуру» работать с любым третьим партнером. Это, скорее всего, будет интересно компаниям из Южной Кореи, Турции и Европы.

- Он не устарел морально и физически для современных технологий?

- Слухи о том, что «Байконур» безнадежен, на нем затухает деятельность, и возможный уход России поставит на нем крест, сильно преувеличены. Сейчас наш космодром будет представлять собой определенную арену, где желающие продемонстрируют свои амбиции. А на примере Китая мы увидим реальный механизм входа на «Байконур» и станем свидетелями того, что наш космодром, возможно, начинает свои первые шаги в направлении международного космопорта. В этом смысле казахстанско-китайские отношения в космонавтике крайне интересны и действительно значимы. Так что лунная база – скорее всего, красивая политическая крыша всех этих начинаний.

Александра Алёхова, фото Алексея Мальченко